Возможно, не всем зрителям «Далёких странников» было понятно, почему какой-то стишок, который распевали на улицах, вызвал в цзянху такой переполох. На самом деле это такой китайский троп родом ещё из летописей: к песенкам, распеваемым детьми на улицах, относились как к своего рода пророчествам, которые могут предсказать, например, падение династии или посоветовать курс действий — это рассматривалось как нечто среднее между соцопросом населения, «устами младенца глаголет истина» и знамением, ниспосланным Небесами, а заодно было безопасным способом для историка выразить своё отношение к происходящему в стране.
Из летописей внимательное отношение к уличным песенкам перекочевало в китайскую классическую литературу, например, в «Троецарствие», а дальше стало распространённым тропом. Если говорить о сериалах, то навскидку мне вспоминается «Самый длинный день в Чанъани»: слыша, как дети на улицах распевают посвящённые наследному принцу стихи, Ли Би начинает его подозревать.
Разумеется, этот традиционный троп встречается и в уся.
Стишок из «Странников»:
五湖水,天下汇,武林至尊舍其谁。
彩云散,琉璃碎,青崖山鬼谁与悲。
Воды Пяти озёр, слияние Поднебесной; в улине величайшего почтения достоин кто?
Радужные облака рассеялись, многоцветное стекло разбилось; кто скорбит вместе с Призраком с горы Цинъя?
Улинь 武林 (букв. «воинский лес») — мир боевых искусств, лежащий вне официальной государственной системы: почти то же, что и цзянху 江湖 (букв. «реки и озёра»).
Радужные облака 彩云 — это редкое атмосферное оптическое явление, иногда также называемое иризацией или иридизацией, когда очень тонкие облака, находящиеся вблизи солнца, окрашиваются в спектральные цвета:
Многоцветное стекло люли 琉璃 было известно в Китае, по-видимому, с эпохи Тан (618-907). В старину термин «люли» обозначал стекло вообще, но потом стал относиться именно к такому вот многоцветному, радужному стеклу:
Многоцветное стекло-люли — это, понятное дело, люлицзя 琉璃甲: механизм для открывания «Арсенала Поднебесной» 天下武库. А рассеявшиеся облака — намёк на ключ к нему: шпилька Вэнь Кэсина с резьбой в виде облаков.
Призрак с горы Цинъя, согласно объяснению, данному в сериале и в книге-первоисточнике — Жун Сюань.
Последняя строка стихотворения (彩云散,琉璃碎,青崖山鬼谁与悲) является частичным парафразом последней строки стихотворения Бо Цзюйи (772-846) «Элегия о Цзяньцзянь» 简简吟, посвящённого красивой и образованной, но рано угасшей девушке. Целиком его нет смысла переводить, а последняя строка вот:
大都好物不坚牢,彩云易散琉璃脆。
Большинство хороших вещей непрочно; радужные облака легко рассеиваются, а многоцветное стекло хрупко.
Отсюда происходит идиома «радужные облака легко рассеиваются» 彩云易散, означающая быстрый распад счастливого брака, да и вообще любое призрачное счастье, которому изначально не суждено было долго продержаться.
Неудивительно, что после появления этого стишка Союз Пяти озёр встревожился и загудел, как рассерженный улей: помимо тонких намёков на всякие толстые обстоятельства, стишок содержит недвусмысленную угрозу, что их процветанию скоро придёт конец.
Эта же идиома появляется в 5-й главе знаменитого классического романа «Сон в красном тереме», в стихотворении, предсказывающем судьбу Цинвэнь, одной из служанок главного героя романа, Баоюя. Цинвэнь — гордая красавица, мастерица с золотыми руками, погубленная чужой завистью и клеветой.
霁月难逢,彩云易散。
心比天高,身为下贱。
风流灵巧招人怨,
寿夭多因毁谤生,
多情公子空牵念。
Перевод И. Голубева, с редактурой
Л. Н. Меньшиков, из 2го издания романа в переводе Панасюка:
Луну не просто встретить в непогоду,
Куда как проще тучам разойтись,
Пусть нас возносит сердце к небосводу,
Но тянет плоть неотвратимо вниз,
Души непревзойденность, дерзновенность лишь ропот вызывают иль каприз…
Достигнуть долголетья помогает порой на юность злая клевета, —
Мой благородный юноша мечтает, но сбудется ль наивная мечта?
Ясную луну трудно повстречать; радужные облака легко рассеиваются.
Сердце [Цинвэнь] выше неба, да происхождение [у неё] низкое.
Изящество и таланты [Цинвэнь] вызывают в людях зависть:
Срок жизни, отпущенный [для неё] судьбой, прервётся из-за клеветы.
Чувствительному молодому господину (т.е. Баоюю) только и останется, что тосковать [о ней].
«Ясная луна» 霁月 — т.е. благородный характер и светлый ум. Смысл 1-й строки в том, что такие неординарные люди, как Цинвэнь, редко встречаются и не выживают долго в суровом мире. Здесь также зашифровано имя Цинвэнь (晴雯), означающее "ясный, безоблачный" + "узорные облака".
«Сердце выше неба» 心比天高 — идиома, означающая гордость, высокие устремления или отсутствие связи с реальностью.
Нда, теперь я поняла, почему русский перевод «Сна в красном тереме» ругают (обе версии Панасюка, 1958 и середины 90х), в том числе особенно перевод стихов. Конечно, сейчас есть интернет, что очень облегчает задачу переводчика, но всё же переводы классической китайской поэзии на русский, выполненные в тот же период, что и перевод Голубева, а то и раньше, гораздо более точны. А стих в переводе Голубева — о чём он? В чём заключались исправления Меньшикова, выполненные в 90е? Мало того, что смысл стихотворного пророчества передан неверно, так оно ещё и совершенно нечитаемо: бессмысленная рифмованная каша вместо ясного предсказания судьбы.
Из любопытства я иногда сравниваю переводы китайских стихов с оригиналами — и по сравнению с любым переводом, попадавшимся мне до этого, это ужасно. Не думала, что русский перевод "Сна" ТАК плох. Остаётся только мечтать, чтобы кто-то заново перевёл хотя бы стихи для этого классического романа, знаменитого не в последнюю очередь своими поэтическими вставками.
Про сам текст романа даже не заикаюсь:
С Вики:
«Единственный русский перевод романа был выполнен китаистом В. А. Панасюком, уже имевшим опыт полного перевода "Троецарствия", в 1958 году. Впоследствии другие китаисты неоднократно обращали внимание на пропуски и искажения, допущенные переводчиком "ради приближения романа к русскому читателю". В то же время, Л. Н. Меньшиков отмечает, что В. А. Панасюк был первым, кто попытался и во многих случаях сумел передать многочисленные детали быта в романе, тогда как вышедшие до него переводы, в том числе зарубежные, были в значительной мере адаптированы. В самые последние годы жизни Панасюк принялся за исправление перевода, но сделать этого не успел. Его перевод был переиздан в середине 1990-х гг. с новыми стихотворными вставками, которые подготовил Л. Н. Меньшиков.»
Так вот, этот исправленный перевод 90-х настолько плох, что, когда в 2014 роман наконец-то снова переиздали, то использовали версию 1958 г.!
Переводы легко различить: старый опознаётся по устаревшей орфографии китайских имён собственных — через дефис, и с «ы» вместо «э» в некоторых слогах: «Ван Си-фын» вместо «Ван Сифэн».
Так уж совпало, что, если в поисках происхождения или примеров употребления какой-н идиомы я сталкиваюсь, со "Сном в красном тереме", то каждый раз натыкаюсь на ошибку. Например (из
этого моего поста):
"Взглянешь - и забудешь заурядных людей" - цитата из описания внешности героини Цзя Таньчунь в 3й главе "Сна в красном тереме": 第二个削肩细腰,长挑身材,鸭蛋脸面,俊眼修眉,顾盼神飞,文彩精华,见之忘俗.
Русский перевод (рассматриваемая идиома выделена жирным): "Вторая, высокая, стройная, с покатыми плечами, овальным, как утиное яйцо, лицом, большими глазами и густыми бровями, отличалась изысканными манерами и вела себя непринужденно, но без тени развязности."
Мой перевод: "Вторая - с узкими плечами и тонкой талией, высокая, с лицом овальным, как утиное яйцо, выразительными глазами и точёными бровями. Во взгляде светились быстрый ум и утончённость (идиома), речь была изящна и наполнена точными суждениями (идиома): встретишь - и забудешь заурядных людей (идиома)."
Для китайской культуры и китайского языка эта книга настолько значима, как для русской — «Евгений Онегин» и «Война и мир» вместе взятые, в Китае даже есть особая научная дисциплина для изучения «Сна в красном тереме» — 红学. А хорошего и полного перевода на русский не существует ((
Комментариев нет:
Отправить комментарий